Глава 1. АВТОРИТАРИЗМ И ТОТАЛИТАРИЗМ.
-----------------------
Природа авторитаризма и условия
его возникновения.
Авторитаризм — политический режим власти, не ограниченной
правом, опирающейся на прямое насилие и осуществляемой единоличным
правителем или правящей элитой. В истории общества можно выделить
различные его формы: древневосточные деспотии, тиранические режимы
античности, абсолютистские монархии позднего средневековья и Нового
времени, западноевропейские империи XIX века, военно-полицейские,
фашистские и коммунистические режимы в XX в. Историческое
многообразие форм авторитаризма показывает, что этот политический
режим совместим с различными по природе общественными и
политическими системами — рабовладением, феодализмом, капитализмом,
социализмом, демократией и монархией. Отсюда — трудности, связанные
с попытками определения общей природы авторитаризма, вычленения его
сущностных, устойчиво повторяющихся характеристик.
К числу общих черт авторитарных режимов относят следующие:
—авторитарная власть имеет своим источником насильственный захват
власти. Она не формируется народом и не ограничивается правом —
кодифицированным либо обычным, опирающимся на традицию;
— для нее характерно слияние законодательной, исполнительной и
судебной властей, либо их формальное, показное разделение;
— при авторитаризме власть опирается на административный,
полицейский и военно-карательный аппарат, держится на неприкрытом
насилии или возможности его непосредственного применения;
— авторитаризм предполагает жесткий централизм управления,
монополизацию власти в руках правящей элиты или вождя;
— в социальном плане авторитаризм пытается стать выше классовых
различий, выразить общенациональный интерес, что сопровождается
социальной демагогией, популизмом;
— во внешней политике для него характерны агрессивные имперские
установки.
Все эти характеристики дают в сумме явление авторитаризма только в
том случае, если наличествует его духовный и практический стержень
— авторитет. Под авторитетом понимается общепризнанное неформальное
влияние отдельной личности или какой-то организации в различных
сферах жизни общества. В более узком смысле авторитет — одна из
форм осуществления власти, стоящей выше права. М. Бебер выделял три
типа авторитета: 1) основанный на рациональном знании, 2) на
традиции, 3) на харизме вождя. В первом случае носителем авторитета
является учитель-пророк, во втором - проповедник, в третьем -
вождь. Без личности такого рода авторитаризм невозможен. Она
является знаком, символизирующим единство нации, ее суверенитет, ее
великое прошлое, настоящее и будущее.
Каковы условия возникновения режима авторитарной власти?
1. Социальный и политический кризис общества, выража- ющий
переходный характер переживаемого времени. Для такого кризиса
характерна ломка устоявшихся традиций, образа жизни, исторического
уклада, которая связана с резкой модернизацией основных сфер
общественной жизни и совершается в течение одного-двух
поколений.
2. С ломкой исторического уклада жизни общества связано
размывание наличной социально-классовой структуры, происхо- дит
маргинализация основной массы населения. Появление боль- ших масс
людей, 'выбитых' из традиционных 'гнезд' сущест- вования, лишенных
собственности и видящих в государстве и олицетворяющей его фигуре
вождя единственный шанс на выживание, в значительной мере
радикализирует социальное и политическое поведение маргинальных
переходных слоев, по- вышает степень их активности, заряженной
отрицательной энер- гией разрушительства.
3. В сфере социальной психологии и идеологии нарастают
настроения заброшенности и отчаяния, стремление к <восстанов-
лению> социальной справедливости путем установления пого-
ловного равенства, потребительское отношение к жизни берет верх надэтикой производительного труда. Рождается образ вра- га народа,
персонифицируемого в лице какого-либо обществен- ного института,
социальной группы или нации. Возникает культ личности вождя, с
которым связываются последние надежды на преодоление кризиса.
4. В большой степени возрастает роль исполнительных ор- ганов
государственной власти и основной военной силы - ар- мии,
обращаемой внутрь общества. Особое значение приобретает бюрократия,
без которой невозможно функционирование - бо- лее или менее
успешное - исполнительной власти в условиях нарастающего кризиса и
которая становится источником и хра- нителем власти, стоящей над
обществом.
5. Наконец, решающим условием возникновения авторитариз- ма
является лидер, обладающий авторитетом, признаваемый большинством
нации, что обеспечивает возможность бескров- ного, мирного захвата
власти определенной политической груп- пировкой. В ином случае
неизбежна гражданская война, реша- ющая спор между партиями и
вождями. Поскольку режим авторитарной власти появляется не столько
в результате случайного стечения обстоятельств, но всегда в той или
иной мере выражает историческую необходимость, постольку он не
может оцениваться однозначно. Наряду с ав- торитарными режимами
консервативного (Сулла в Древнем Риме) или откровенно реакционного
толка (Гитлер, например), были и такие, которые играли
прогрессивную роль в исто- рическом развитии своей страны, например
Наполеон Бонапарт, Бисмарк, Петр 1.
Наверх
-----------------------
Авторитаризм и социализм:
командно-административная система
Иллюстрацией вышеприведенного тезиса может быть ко-
мандно-административная система, установившаяся в нашей стране
после Октябрьской революции и победы большевиков в гражданской
войне. Эта система - результат предшествующе- го исторического
развития России, а не злонамеренной воли одной партии или группы
лиц (Ленина, Троцкого, Свердлова и др.). Она не была создана
Сталиным, как утверждают многие ученые и публицисты, но только была
доведена им до образ- цового состояния. Анализ природы
командно-административной системы необходим по двум причинам.
Во-первых, отождествле- ние командно-административной системы и
сталинизма выводит из-под критического анализа политическую
практику послеок- тябрьского периода и не дает возможности
объективно осмыс- лить характер Октябрьской революции, а также
оценить деятель- ность Ленина и партии большевиков в 1917 году. И
во-вторых, потому, что теоретически и политически непродуманная,
хаоти- чески суетливая и непоследовательная десталинизация нашего
общества таит в себе угрозу возникновения новых авторитарных
режимов как в стране в целом, так и в ряде республик, в первую
очередь в тех, где десталинизация проводится наиболее ради- кально
(Грузия, Россия). Либо возможна консервация прежнего типа
авторитаризма - коммунистического (Азербайджан, Ка- захстан,
республики Средней Азии).
Каковы основные черты послеоктябрьской политической си- стемы,
позволяющие охарактеризовать ее как авторитаризм?
Начиная с 1861 г., Россия переживала процесс индустриализа- ции,
сопровождаемый реформированием многих сторон жизни общества, резкой
ломкой традиционного исторического уклада. Поскольку этот процесс
шел зигзагообразно, то муки модер- низации не находили
соответствующего разрешения, что вело к накоплению кризисных
явлений, приведших к первой русской революции. Мировая война
усугубила кризис общества, доведя его до высшей точки, точки
антагонистического противостояния самодержавного государства и
общества.
В этот период в России происходило становление новой
социально-классовой структуры общества, но становление затянутое.
Новые индустриальные классы составляли малую часть населения,
большая часть которого все более подвергалась пауперизации, включая
и дворянство. Это обеспечивало господство маргинальных слоев в
городе и деревне, размытый характер социальных отношений, резко
повышало степень социальной и политической активности этих слоев.
Последнее, в свою очередь, оказывало разрушительное давление на
формирующуюся социально-классовую структуру, тормозило ее
становление.
Война в высшей степени усилила роль государства, его
вмешательство в жизнь общества и контроль за нею, возросло значение
бюрократии для успешного функционирования исполнительной власти,
усилилась роль армии во внутренней жизни страны. Страна вставала на
грань выживания, что способствовало укреплению в массовом сознании
национальной идеи и поиску сильной личности, способной воплотить
эту идею в жизнь, спасти страну от военного, экономического и
политического краха. Предоктябрьская Россия искала в авторитаризме
выхода из кризиса, и вероятность демократической альтернативы была
крайне мала. Керенский или Корнилов — два вождя, за которыми стояли
различные варианты авторитарного режима. Составившие третью силу
большевики были обречены на авторитаризм, ибо иной вариант выхода
из кризиса был невозможен в той ситуации. Разразившаяся после
революции гражданская война была только спором между различными
вариантами авторитаризма.
Таковы исторические предпосылки, обусловившие авторитарный
характер послеоктябрьской политической системы. Ее основные черты:
1) монополия компартии на политическую власть (диктатура партии),
превратившаяся после Х съезда партии в монополию на власть правящей
верхушки, внутри которой шла ожесточенная борьба за лидерство,
обострившаяся после болезни и смерти Ленина; 2) слияние
законодательной, исполнительной и судебной власти; 3)
сверхцентрализация управления экономической, политической и
духовной жизнью общества; 4) роль бюрократии и военно-полицейского
аппарата (ВЧК—ОГПУ) становится решающей; 5) прямое использование
насилия по отношению к оппозиции и инакомыслящим и государственный
терроризм; 6) агрессивные внешнеполитические установки,
выражавшиеся то в стремлении разжечь пожар мировой революции, то в
создании образа страны — «осажденной крепости»; 7) идеология
особого — советского и социалистического — национализма, которая
внутри страны проявлялась в унификации национально-культурных черт
различных народов, в стремлении создать единый советский народ, а
вовне — в попытке навязать советский образ жизни другим странам; 8)
создание харизмы Ленина, под прикрытием которой и от имени которой
действовали его преемники, освящая этой харизмой («верность заветам
Ленина», «верность принципам марксизма-ленинизма») свое
правопреемство, объявляя ее источником легитимности собственной
власти.
Какова общая оценка советского авторитаризма? Он был выражением
и продолжением политики, направленной на индустриализацию страны, и
в этом отношении отвечал исторической необходимости. Но в то же
время он был детищем непоследовательности этой политики и ее
альтернативой. Продолжая политику царского правительства на
централизацию управления экономикой, советский авторитаризм
разрушил слабую еще систему институтов гражданского общества,
несомненно способствовавших индустриализации и цивилизации русского
общества, как якобы главного их противника. Считая, как и Столыпин,
патриархальность деревни тормозом экономического развития,
большевики пошли в прямо противоположном направлении. Тем самым
политика авторитарного государства вошла в резкое противоречие с
потребностями исторического развития, вызвав необходимость
перерастания советского авторитаризма в какую-то новую форму.
Наверх
-----------------------
Сущность и предпосылки
тоталитаризма
Эту новую форму организации политической власти, сложившуюся в
нашей стране в 30-е годы, в литературе часто называют
тоталитаризмом. Если же мы попытаемся вычленить смысловое ядро
данного понятия, то обнаружим, что слово «тоталитаризм»
используется для обозначения превосходной степени других известных
понятий — диктатура, авторитаризм, насилие, деспотизм.
Этимологически оно производно от слов тоталитарность, или
«целостность». Употребляя его, имеют в виду, что авторитарная
власть становится всепроникающей, контролирующей жизнь человека и
общества в ее самых частных, мельчайших проявлениях. При этом
забывают, что рост количественных изменений в какой-то момент
приводит к появлению нового качества, а новое качество не есть
удвоенное или утроенное старое: сохраняя со старым в том или ином
отношении сходство, оно, тем не менее, принципиально от него
отличается.
Для того чтобы раскрыть содержание понятия «тоталитаризм», нужно
перейти от оценочного употребления термина к научному, существенно
ограничив область его применения. Во-первых, хронологически,
отказавшись от истолкования в качестве тоталитарных тех или иных
политических режимов прошлого — древневосточных деспотий, исламских
теократий, Русского государства времен Ивана Грозного и т.п. В
истории мы можем найти лишь слабые прообразы тоталитаризма, сходные
с ним формально, структурно, но не по существу. Тоталитаризм —
явление, присущее исключительно XX веку. И, во-вторых, что не менее
важно, надо сузить область применения термина в структурном
аспекте: многое из того, что совершалось в сталинскую эпоху, не
связано напрямую с тоталитаризмом, а вполне объяснимо с учетом
логики авторитарного режима. Следовательно, и сам тоталитаризм —
явление, не сводимое к экономическим, социальным или политическим
условиям того времени. Его нельзя представить как следствие причины
под именем «авторитаризм 20-х годов».
Тоталитаризм находится в ином измерении, нежели экономика и
политика, ему присуща иная логика, нежели логика объективного
процесса. Выражаясь с известной долей условности, можно сказать,
что тоталитаризм есть душа, телом которой является
командно-административная система, это явление не экономического,
социального или политического плана, а культурно-идеологическое по
своей сущности. С точки зрения человека, придерживающегося
«нормальной» причинности, Сталин выглядит сумасшедшим:
сверхиндустриализация затормозила экономическое развитие страны,
коллективизация поставила ее на грань голода, репрессии в партии
грозили разрушением политического костяка общества, разгром
офицерского корпуса накануне неизбежной войны с Германией
существенно понизил обороноспособность страны. Тем не менее, во
всем этом была логика, но совсем иная, свидетельствующая о том, что
Сталин не был авторитарным вождем, «социалистическим
монархом-самодержцем». Кем же он был?
Сталин отличался от своих предшественников: для Ленина и его
соратников власть, сколь угодно жесткая и насильственная, была
все-таки средством для достижения определенной цели — построения
социализма в планетарном масштабе. Утопический характер цели
обусловил нарастание насилия, но корректировка ее в 1921—22 годах
привела к либерализации политики (нэп, линия на мирное
сосуществование с капитализмом и т.д.). Не то — Сталин. Для него
целью была именно власть, а социализм, марксизм-ленинизм — только
средствами ее достижения, поэтому он так легко менял не только
тактику, но и стратегию, вступая в любые коалиции и разрушая их. Но
дело не только в личной воле и качествах Сталина — за его
индивидуальностью проступали черты нового исторического типа
личности, и это были черты не только психологические, но и
исторические.
Ленин в «Письме к съезду», говоря о личных качествах Сталина,
подчеркнул, что это не мелочь, поскольку в наших условиях она может
иметь самые серьезные последствия.
Вторая часть нашего определения: тоталитаризм — это переживание
власти как абсолютной ценности и высшего смысла человеческого
существования, транслированное по всем этажам социальной иерархии и
признанное в таком качестве большинством индивидов. Для того чтобы
возник и существовал тоталитаризм, нужен был не только Сталин, но и
масса индивидов, отравленных ядом абсолютной власти — власти над
историческими закономерностями, временем, пространством («Мы
покоряем пространство и время, мы — молодые хозяева земли»), над
собой и другими людьми. Эта власть зачастую не давала материальных
благ, напротив, она требовала величайшей самоотдачи,
самопожертвования, и если сначала, как Павка Корчагин, не щадили
себя, позже, как Павлик Морозов, не щадили родного отца, то в
застенках Ежова — Берии уже не щадили никого.
Появление такого, тоталитарного, индивида — первая предпосылка
формирования тоталитаризма, без которой он не мог возникнуть даже в
том случае, если бы были налицо остальные. Вторая предпосылка —
тенденция к идеократии, проявившаяся с самого начала революционного
движения и получившая зрелую форму в условиях советского
авторитаризма, на базе общественной собственности и
централизованного управления обществом, планового ведения
хозяйства. План здесь выступал как директива, как закон: речь шла о
вполне гегелевском по духу господстве идеи над действительностью.
Практически идеократия реализовалась через партократию — монополию
компартии на власть, не ограниченную, по существу, никаким законом
и даже уставом самой партии. Третья предпосылка тоталитаризма —
культ народа в революционном сознании до- и послеоктябрьской эпохи.
Этот культ освобождал народные массы от всякой моральной самооценки
и самоцензуры, ставил их по ту сторону добра и зла. Тем самым в
структуре массового революционного действия высвобождалась энергия
разрушения, направляемая этикой революционной целесообразности на
уничтожение всяких ограничений, препятствующих достижению
абсолютной власти революционного субъекта над действительностью.
Все, что творилось, оправдывалось благом народа и именовалось
борьбой с врагами народа
Наверх
-----------------------
Структура тоталитарной
власти
Режим тоталитарной власти в отличие от авторитаризма оказывается
внеполитическим образованием — в эпоху тоталитаризма политические
отношения и институты в обществе, по существу, исчезают или
становятся формально-декоративными. Организация тоталитарной власти
имеет иерархический характер: вверху пирамиды находится вождь,
обладающий абсолютной, ничем не ограниченной властью; внизу —
массы, столь же абсолютно ему подвластные. Такая организация власти
формально сходна с авторитаризмом. В действительности же
тоталитарная власть неделима на уровни: на любом уровне социальной
иерархии индивид, обладая властью, обладал тем самым абсолютной
властью над вверенным ему «объектом». Различие было именно в
объекте приложения власти, но не в ее характере. Например, любой
начальник районного масштаба обладал всеми атрибутами власти —
партийной, хозяйственной, судебной, карательной и т.п. Поэтому для
функционирования тоталитарной власти не нужно было принуждения,
идущего сверху вниз: тоталитарный индивид добровольно подчинялся
вышестоящему, получая в обмен на покорность возможность абсолютной
власти «на своем месте». Можно сказать, что ограничения в структуре
тоталитарной власти вытекали из пересечения индивидуальных властей,
что создавало непрерывное и постоянное напряжение во всех узлах
системы и было источником энергии, питавшей существование этой
системы.
С тоталитарной властью неразрывно связана тайна власти. Властный
поступок тоталитарного индивида всегда непредсказуем, спонтанен,
вызывается не столько внешней необходимостью, какими-то реальными
обстоятельствами, сколько тайными движениями его души. Теми
движениями, которые имеют свою индивидуальную логику,
непредсказуемую с точки зрения нормальной логики. В силу этой тайны
система тоталитарной власти пронизана страхом. Страх есть
необходимое дополнение абсолютной власти, он столь же абсолютен, и
это страх не только перед «другими», но и перед самим собой.
Абсолютный страх в душе тоталитарного индивида перевоплощается и
снимается в виде стремления к абсолютной власти. Карательные органы
в этой системе — материализация повсеместного страха, своего рода
арбитр в споре, столкновении индивидуальных властей. Но их
существование в большей степени вызвано необходимостью искоренять
инакомыслящих — тех, кто не принял условия тоталитаризма, правила
его игры, и имя им — миллионы. Они и составляли основной контингент
ГУЛАГа. Верхний и нижний уровни в структуре тоталитарной власти
взаимосвязаны и взаимно необходимы друг для друга. На ее вершине
находился Сталин, он был символом абсолютной власти, поклонение ему
как бы освящало и узаконивало для каждого собственное приобщение к
субстанции власти. В этой структуре харизматический образ Ленина
тускнел и отодвигался на периферию общественного сознания, ибо
системе нужен был живой символ, человек — знак абсолютной власти.
Образ Ленина слился с мавзолеем — материальным воплощением «начала»
этой власти. И ритуальное действо вокруг мавзолея, совершаемое
дважды в году, заново подтверждало законность системы. Нижний
уровень носителей тоталитарной власти, был также необходим Сталину
— иначе не хватило бы никаких усилий карательных органов, чтобы
держать в повиновении огромные массы людей. Причем отношение массы
тоталитарных индивидов к Сталину было интимно-психологическим и
личностным: он был не просто символическим знаком судьбы, но еще и
индивидуальностью. Его индивидуальные качества срослись с
символическими, и в этой системе он занимал место Бога. Славословия
в его адрес заменили молитву и были ритуальным элементом
существования и осуществления тоталитарной власти каждым на своем
месте. Поэтому смерть Сталина означала конец тоталитаризма.
Естественно, не мгновенный, а протяженный в историческом времени.
Исчезновение личностного символа системы изменило духовную
атмосферу внутри ее. Новые поколения как бы вышли из-под влияния
той идеологической и психологической силы, которая формировала в
каждом качестве тоталитарного индивида.
Попытки заменить Сталина не удались — уж очень тесно срослись
его личные и символически-знаковые черты. В поле тоталитарного
сознания его преемник Хрущев получил значение комического героя —
шута, напялившего на голову корону. Маршальские погоны, звезды
Героя и орден Победы не превратили Брежнева в того мифологического
героя, каким воспринимался Сталин. Исчезла тайна личности вождя, а
вместе с ней и вождь. Вождь должен быть, по крайней мере, равен
системе, а не быть частицей, рожденной этой системой.
После смерти Сталина тоталитаризм в течение долгих тридцати лет
переживал обратное перерождение в авторитаризм, и именно механика
этого обратного перерождения диктовала необходимость обращения к
Ленину, его наследию, но не к тому, где он отказывался от
социалистической утопии в пользу реально достижимых целей, а к
Ленину «до 21-го года», автору и творцу авторитарного режима.
Обращение к Ленину 21-го года ставило человека в положение если и
не диссидента, то оппозиционера по отношению к существовавшему
режиму. С этого обращения началась перестройка.
Наверх
-----------------------
Тоталитаризм и
личность
Существует ли угроза восстановления в нашей стране тоталитарного
режима? Чтобы ответить на этот вопрос, надо выяснить условия,
необходимые для этого. Объективные условия налицо —сохраняется, а в
ряде республик и обновляется авторитарный режим, адаптирующийся к
новым, демократическим тенденциям, к восстановлению политической
жизни. Но решающими для возникновения тоталитаризма являются
субъективные условия, а именно тот исторический тип личности,
который можно назвать тоталитарным индивидом. Что это такое?
Попробуем разобрать, этот вопрос на примере, так сказать,
классического образца. Предшественником тоталитарного индивида был
маргинал — человек, крутой ломкой истории вырванный из привычного
«гнезда» существования и заброшенный в новый мир. Маргинализация
охватила во второй половине XIX — начале XX века практически все
классы русского общества. Маргинал — человек переходного времени,
как бы повисший между двумя историческими эпохами и сделавший эту
переходность принципом отношения к действительности, принципом
самоопределения. Для маргинала прошлое и настоящее — не подлинное,
умирающее бытие, которое несет на себе печать неминуемого
уничтожения, смерти. Будущее же для него под знаком вопроса, это
своего рода чистая возможность, полностью зависящая от воли
человека-творца. В среде профессиональных революционеров психология
маргинальности еще более усиливалась вследствие особого,
«чемоданного» (между тюрьмами и ссылками) образа жизни. Связь с
действительностью подменялась прожектерским конструированием утопии
не только относительно будущего, но и относительно настоящего.
Реальная действительность пугала маргинала, представлялась ему
абсолютно чуждой силой.
В условиях революционной катастрофы, когда ход событий бросил
революционеров в самую пучину переворота, некоторые из них,
вследствие этого страха перед реальным миром, застыли в ситуации
неопределенности, отказавшись от выбора, выключившись из активной
борьбы. Таким человеком и был Сталин, по выражению Р. Слассера,
человек, проспавший революцию. Да и в годы гражданской войны, как
пишет о нем Д. Волкогонов, он был скорее послушным исполнителем,
хотя занимал формально одно из самых высоких мест в партийной
иерархии. Такой индивид полностью отдается воле событий, тому
самому миру, которого он боится. Единственное для него средство
сохранить себя — это стремление к абсолютной власти, дающей полное
господство над чуждой, враждебной действительностью. И чем более
неопределенным — в силу своей новизны — оказывается мир после
революции, когда уже не помогает прежняя теория и когда нет рядом
берущего на себя всю ответственность вождя-вожака, тем больше
овладевает душой теперь уже тоталитарного индивида это стремление к
власти, это переживание власти как высшего смысла бытия.
Позволяет ли современная обстановка прогнозировать возможность
появления нового тоталитарного индивида? На наш взгляд, нет.
Во-первых, потому, что появление тоталитарного индивида
непредсказуемо, его тайна — в глубинах индивидуальной души.
Во-вторых, потому, что история не ходит дважды одними и теми же
путями. Конечно, согласно Марксу, возможно повторение трагического
в виде комического, но такой герой не может стать кумиром
современной массы. Нынешние сталинисты ждут другого героя. Что же
касается новых поколений, выросших после Сталина, то последние
сорок лет выработали у них прочный иммунитет против тоталитаризма:
у них нет восторженной до самоотречения веры в коммунистическую или
какую-то иную, но столь же мощную в социально-психологическом и
идеологическом плане идею. От тоталитаризма нас спасает безверие.
Гораздо большую и реальную опасность представляет собой
авторитаризм консервативного или откровенно реакционного плана,
объективные и субъективные условия для появления которого налицо
или, как говорил Маркс, находятся в процессе становления.
Наверх
|
